Поехали купаться, спустились с небольшого обрыва к теплому озеру, представляли, как здорово должно быть в воде да под дождем.. Не знали, что ждет впереди. Все началось резко. До ужаса быстрый и сильный ветер поднял в воздух листья, мелкие ветки и море, огромное море песка. Казалось, невозможно было дойти до ровного берега, оставить проклятый обрыв, не захлебнуться в этом песке. Карабкались, собрав всю свою силу, ощущая острую боль, как будто 100 иголок вонзились в тело. Тебе совсем туго пришлось.Спасибо, что меня прикрывал. Узналось, что в таких ситуациях никого не слышу, и почти ничего не говорю. Только глаза большие. И столько мыслей в голове.. По телефону сообщили, что в город лучше не торопиться, там деревья с корнем сносит, на застекленном балконе вода по щиколотку. Когда немного успокоилось, нашли другое озеро, чтоб хоть чуть-чуть отмыться. Своим грязнющим видом насмешили людей. Вспомнилось, что кеды там оставили.. И дома как назло воды нет горячей. А я чумазая, и песок везде: в глазах, во рту, в носу, в ушах – ребенок войны. Мама чуть не плакала, увидев меня. Но все ерунда, главное с нами теперь все хорошо. Действительно, никому такого не желаю.
Наконец вырвалось наружу то ценное, о чем думалось, переживалось, болело. В едино сплелись ощущения, мысли. Нашлись нужные слова. Рассыпанный бисер сплелся в нужную нить. Нужен был только сильный толчок. Теперь я знаю, что мне необходимо, чего я хочу. Нет, всегда знала. Но теперь это приобрело более ясный характер.
Есть такая легенда — о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда. .... Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает ей сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, — мы знаем. Мы понимаем. И все равно — грудью на тернии. Так будет всегда.
Мне сейчас неимоверно грустно. Боже, мне еще столькому нужно учиться..
На кухне огонь в очаге почти погас; забыв снять с шеи лиловую епитрахиль, отец Ральф наклонился и разжег пламя, потом привернул фитиль лампы на столе за спиной и сел на деревянную скамью напротив Мэгги, присмотрелся к ней. Выросла Мэгги, движется вперед семимильными шагами, вдруг ее уже и не догонишь? И, присматриваясь к ней, он остро, как никогда, ощутил бессилие, сомнение в собственном мужестве - чувство, которое грызло и преследовало его всю жизнь. А чего он, в сущности, страшится? С чем, случись оно, не посмеет столкнуться лицом к лицу? Он ведь бывает сильным, когда надо постоять за других, и он никого не боится; но страшно другое, нечто безымянное, неведомое в нем самом, - вдруг оно проскользнет в сознание и застигнет его врасплох? А вот Мэгги, которая моложе его на восемнадцать лет, его перерастает. читать дальшеНет, она не святая, она почти такая же, как все. Только никогда не жалуется, это особый дар - а быть может, проклятие? - всеприемлющего терпения. Какова бы ни была утрата, какой бы ни обрушился удар, она встречает их, принимает все, что есть, и хранит в себе, и тем питает пламя, горящее внутри. Что научило ее этому? И можно ли этому научиться? Или он просто выдумал ее, приукрасил в своем воображении? Да и не все ли равно? Что важнее - подлинная Мэгги или та, какой она ему кажется? - Ох, Мэгги, - беспомощно пробормотал он. Она подняла на него глаза и из глубины страдания улыбнулась ему; была в этой улыбке безмерная, беззаветная, ничем не сдерживаемая любовь, еще не ведающая запретов, что вынуждают женщину скрывать свои чувства. Эта безмерная любовь потрясала его, сжигала - почему, почему Бог, в чьем бытии он порой сомневался, не создал его другим, кем угодно, только не Ральфом де Брикассаром?! Так, может быть, это оно и есть - то неведомое и опасное, что скрыто в нем самом? О господи, ну почему он так ее любит? Но, как всегда, никто ему не ответил, а Мэгги все сидела и улыбалась ему.
Притворялась ли она? И разве можно так притворяться?.. Как будто все забылось, да и вообще никогда не было ничего плохого. Безумно хочется узнать ту семейную историю. Только вот копаться в прошлом тяжело без чужой помощи.
Как по сюжету одного из фильмов со счастливым концом, к нам вдруг подошла милая бабушка с добрыми глазами и красивой речью. И по-волшебному заговорила о жизни, любви, дружбе, удаче. И шутила, и серьезно.. Недолго, но так тонко, интересно и мудро.. А мы слушали и понимали, как ценны такие минуты.
Странно ощущать приближение второго курса. Остался всего-то один месяц! О_о Еще учиться и учиться, но чувствуешь себя уже почти знатоком х) Приятно помогать первокурсникам, рассказывать про универ, давать дельные-недельные советы. Невольно ставишь себя на их место, и сразу вспоминается то душевное состояние, когда вроде очень хочется, но в то же время страшно и все так по-новому интересно.
Люблю родной иняз, но месяца как-то уж совсем мало…
Вот есть в твоей жизни человек, и любишь ты его искренне, и кажется, он тебя так же. И видитесь вы нечасто, но каждый раз, как видитесь, отлично проводите время вместе. И вроде не ругаетесь, не спорите, относишься к нему по-доброму…а он возьми, и отворачивается от тебя. Вы перестаете встречаться, созваниваться, и даже смски друг другу не шлете. Ищешь причину в себе, и не находишь. И непонятно становится, с чего это все вдруг. И удивляешься: «Неужели тогда все было отлично только с моей стороны? Неужели я был так слеп? Или все-таки все дело в нем? Может он по-прежнему относится к тебе хорошо, а вот общаться с тобой именно в этот период жизни ему просто не хочется?» Эх, непонятно.
После ухода мамы на работу в ночную смену папа куда-то подозрительно исчез с большой сумкой на плече. Через часик вернулся. А в сумке той - огромная охапка нарванных на городских клумбах чудесных цветов. Так мииило =З Так что занимались мы с ним сегодня составлением букета. Огромный получился, яркий, чуть в нашу вазу уместился. Любит мой мамик такие прелести.
Так приятно себя ощущаешь, когда, как в старые добрые времена, мы собираемся втроем. Сидим на полу, слушаем до мурашек знакомые песни, дурачимся и смеемся без остановки и без всякой причины. А ночью начинается гроза, и мы бежим на балкон, чтоб подставлять руки дождю и своим шепотом мешать соседям справа) снизу. А потом уже, лежа в кроватях, разговариваем с остановками, паузами. Засыпаем по очереди, просыпаемся, услышав свое имя, и пытаемся продолжить начатый разговор, уже не открывая глаз. А утром будим друг друга. Моем бокалы, пьем кофе с любимыми бутербродами, перечитываем смски, отправленные кому-то этой ночью. И так тепло внутри. Потому что любимые рядом. И думаешь: «А как же плохо было бы, если б их у меня не было».
Вот как приснишь что-нибудь порой. После наших долгих ночных разговоров и сны у меня долгие, и людей там много, и смысла. Объясняется, рассказывается, и помню все, как проснусь. Смеялись утром. Да и вечером. Я снова поселилась у тебя. Здорово ведь. Когда-то мне крупно повезло.
Определились с подарком. Сегодня куплю. Надеюсь, мама будет рада.
Если бы ни капелька той чудной атмосферы, я бы пропала. И было бы неправильно, и настроение не поменялось бы. А сейчас у меня с собой солнечные воспоминания пяти теплых летних деньков в отличной компании в домике у озера. Мне спокойно и счастливо. Пересматриваю фото, думаю и улыбаюсь. Кусочек у Насти: vkontakte.ru/album12994504_113950296 Светло. И здесь посветлело, сразу как приехала. Сидели на балконе, укутавшись в одеяло, слушали ночного кота, шептали, не знали, как ей быть, мешали спать Антону. Здорово все это. Взяла наконец то, чего так не хватало.